Глава 4

Когда Лёха посмотрел на часы и присвистнул, на улице уже начинало темнеть. Они с Кириллом даже не заметили, что просидели в кафе несколько часов.

– Слушай,нас ведь Влад будет ждать, – вдруг вспомнил Бардуков. – Я и забыл совсем.

– Да будет он ждать, как же, – фыркнул Плетнёв, допивая своё пиво. – Придёт и спать завалится, вот посмотришь.

– Нет, ты же сказал, что он сам позвал, значит надо идти, а то как-то невежливо получится, – улыбнулся на это Лёша, – тем более столько не виделись, интересно же, что у него с ногой.

– Я уже говорил, что твоё любопытство, как и вежливость когда-нибудь обязательно вылезут тебе боком? Особенно с Галкиным, я тебе обещаю! – усмехнулся Кирилл в ответ. – Хотя на этот раз ты прав – надо сходить, узнать как у него дела и вообще… Только имей ввиду, если он будет предлагать выпить – а он будет! Так вот, если он будет наливать водку – мы не пьём! Особенно после пива. А то твоя вежливость уже несколько раз оборачивалась жутким похмельем для нас обоих.

– У нас всё ещё есть шанс, что врачи запретили ему пить, – как вариант предположил Бардуков.

– Ага,такие мелочи его никогда не останавливали.

Лёша на это только рассмеялся и жестом попросил у официанта счёт.

***

Надо признать, что опасения Плетнёва оказались небезосновательны. Парни расстались буквально минут на двадцать, что бы привести себя в порядок после долгого дня,а когда снова встретились у двери в номер Влада, Кирилл уже знал, что их там ждёт.

На этот раз Галкин к их приходу не только запасся алкоголем, он даже организовал небольшое застолье, а на ехидный вопрос Плетнёва на счёт повода для такой роскоши, с железной миной ответил:

– Врачи велели закусывать.

Парни рассмеялись, вспоминая свои дневные разговоры на эту тему, но так и не поняли – шутка это была или нет.

Через полчаса стало ясно, что трезвыми они отсюда не уйдут.

Влад рассказывал о своих злоключениях и настаивал на том, что сочувствие ему не к чему, но от поддержки он не откажется. Естественно, она должна была выражаться в поднятии и опрокидывании рюмок за каждый его заздравный тост.

Оказалось,что с ногой у него всё совсем не просто. Польские врачи упорно утверждают, что ничего серьёзного не случилось – просто ушиб колена и всё скоро пройдёт, стоит только придерживаться режима, но Влад пролежал в больнице кучу времени, а улучшений не наблюдалось. Соответственно он сделал вывод, что лечение бесполезно и рано или поздно, как он выразился: "Само пройдёт". Конечность болела по-прежнему и ходить было просто мучительно, но Галкин – жуткий трудоголик, это всем известно, а значит, он не отступится и не бросит съёмки на полпути.

Эти невесёлые по сути разговоры велись в абсолютно лёгком тоне с примесью чёрного юмора. Кирилл понимал, что Влад переносит всё это непросто, ведь он привык крепко стоять на ногах во всех смыслах, но раз ему легче относиться к ситуации с юмором, то друзья обязаны его в этом поддержать.

Постепенно разговоры перешли на тему работы и стали какими-то ленивыми, наверное, на всех троих сказался трудный день и алкоголь.

Влад включил телевизор и, взяв пару подушек, уселся прямо на ковёр, спиной к столику и дивану, на котором сидели гости.

– Ну прекрасно, – обречённо простонал Плетнёв, понимая к чему всё идёт, – на это я не подписывался.

То, что он не любит футбол друзья знали прекрасно. Ну, не то что бы прямо не любит – равнодушен. Добровольно тратить на него время ему откровенно жаль, о чём он в очередной раз и оповестил присутствующих.

– Да ладно, одна игра тебя не убьёт. – отрезал Галкин и прямо не вставая развернулся и наполнил рюмки, благо низкий журнальный столик, за которым они сидели, это позволял.

Сбоку от Кирилла нетрезво и весело фыркнул сидящий рядом Лёша и уставился на друга, как на несмышлёного ребёнка – со странной смесью сочувствия, непонимания и чего-то ещё, от чего очень захотелось ему улыбнуться. Кирилл, конечно, попытался сдержался, но подозревал, что глаза его всё же выдали. Из-за внезапно нахлынувших эмоций сердце споткнулось и забилось быстрее, а Бардуков словно почувствовал это и улыбнулся ещё шире, до ямочек на щёках.

Чёрт, это вообще запрещённый приём!

Он и так развалился тут весь такой… расслабленный и домашний, а теперь ещё и смотрит… так…

Кириллу только кажется это издевательством, или это оно и есть? Неужели Лёша и раньше на него так смотрел? Да уж, богатое воображение и нарушенная психика всё способны исказить в желаемую сторону.

Галкин напомнил о своём присутствии якобы деликатным кашлем и Плетнёв был ему благодарен. Нетрезвое тело окончательно отказывалось подчиняться силе воли и казалось невозможным самостоятельно разорвать зрительный контакт с почему-то невыносимо голубыми в этом свете глазами.

– Не нагляделись ещё друг на друга сегодня? – в привычной манере спросил Влад, заставляя Плетнёва прийти в себя и отвести взгляд в сторону. – Лёха, твои играют.

Бардуков быстро глянул на экран и, сладко потянувшись, устроился поудобнее, явно собираясь насладиться просмотром.

В отличии от Кирилла он всегда был ярым любителем футбола и увлечённым болельщиком московского клуба "Спартак". Раньше Лёша и сам играл, да и вообще увлекался спортом, но теперь на это почти не оставалось времени. Он усиленно пытался и другу привить симпатию к любимой игре, даже на матчи регулярно водил, но всё безуспешно. Нет, Плетнёв ни разу не отказался, но интерес в нём так и не проснулся. По крайней мере к футболу…

– Так, ладно, болельщики, я спать пошёл, – сделав над собой усилие, заявил Плетнёв.

Ему не хотелось уходить, но он здраво рассудил, что в его присутствии уже нет никакой необходимости – дальше только футбол. Сидеть и слушать обсуждения абсолютно неинтересного для него действа, тем более рядом с Лёшей, грозило новым приступом рефлексии, от которой он только-только избавился. Нет уж, лучше встать и уйти, вот прямо сейчас.

Лёгкое касание плеча, почти просящий взгляд, тихий голос – только для него:

– Да ладно тебе, Кира, останься…

Надо ли после этого говорить, что Кира остался?

Проклятье!

Он мысленно дал себе тысячу подзатыльников, но всё равно не смог уйти.

Глядя на Лёшу он окончательно понял, что пропал, причём сопротивляться бесполезно, потому что именно когда он захочет оттолкнуть – его притянут назад. Пусть неосознанно, наверняка не понимая, что делает, но Лёша притягивает его ещё ближе, не давая уйти уже который раз.

Влад,искоса наблюдавший за парнями, только ухмыльнулся на всё это и Плетнёву стало ещё хуже. Он понял, что даже если его поведение не кажется странным Лёше, то Галкин замечает всё и делает какие-то одному ему известные выводы. Какие они пока неизвестно, но то что он их делает – это бесспорно. Буквально за один день он наверняка увидел больше, чем Кириллу хотелось бы когда-либо показать.

Ну и плевать. Волноваться сейчас ещё и об этом ему было просто лень. Он спустился с дивана на мягкий ковёр перед столиком и наполнил рюмки. А что ему ещё делать? Напиться и забыться – это, конечно, не лучший вариант, но сейчас он показался очень своевременным.

Подниматься обратно на диван Плетнёв не стал. Он только немного отодвинул от себя столик и остался сидеть, прислонившись спиной к дивану – так было удобно.

Да и Лёша лишний раз в поле зрения не попадал. Кирилл всё равно будто кажей чувствовал каждое его движение, но старался абстрагироваться как мог.

Бардуков же, будто специально, буквально растёкся по дивану и то и дело касался Кирилла. Он был сейчас такой расслабленный, что его плавные ленивые движения выглядели... как-то неприлично. Почему-то у Плетнёва были только неправильные ассоциации, когда он видел, как тот выгибается и потягивается всем телом.

Он зацепил это зрелище лишь на мгновение повернувшись, но отворачиваясь уже наткнулся на цепкий взгляд Влада.

Чёрт!

Ладно, придётся выпить ещё.

***

– Кира, – тихий шёпот откуда-то сверху прорывался сквозь дрёму и бормотание телевизора. – Кира-а, ты спишь что-ли?

Плетнёв уже хотел собрать все силы в кулак и попытаться ответить, но воли лишила рука, осторожно коснувшаяся его волос. От следующего лёгкого движения "против шерсти" – по телу мгновенно побежали мурашки и приятная истома. А когда та же рука спустилась на затылок и осталась там, слегка поглаживая и касаясь шеи – открывать глаза расхотелось окончательно…

От воспоминания нетрезвого мозга – где он и с кем, Кирилла словно токам прошибло.В голове стремительно пронеслась единственная мысль: "Если только Галкин внезапно не сошёл с ума или не решил поглумиться, то на диване за спиной Плетнёва сейчас Лёша, а значит – прикасается к нему именно он … "

Кирилл был уверен, что не шелохнулся, но стоило подумать об этом, как рука тут же исчезла,словно её и не было. Значит почувствовал.

Притворяться спящим дальше было глупо и бессмысленно, да и находиться здесь, впрочем, тоже.

Кирилл лениво открыл глаза и тут же засомневался в том, хорошо ли он помнит проведённый с друзьями вечер, потому что вокруг было темно и комната казалась другой. Немного придя в себя он понял, что комната всё же Влада, просто кто-то выключил свет, а в освещении телевизора её не узнать. Сам хозяин, похоже, уснул прямо на подушках, разбросанных по полу.

Вот ведь, ему ногу надо беречь, а он…

Так, ладно, надо вставать. Только для начала удостовериться, что на диване за спиной действительно Бардуков, а то мало ли…

Медленно запрокинув назад голову, Кирилл повернулся в сторону и тут же наткнулся на пристальный взгляд широко распахнутых глаз, в которых мелькали отсветы телевизора.

Да, это Лёша. Немного задумчивый, но не сонный. Кажется, даже почти трезвый.

Он лежал на диванной подушке и его лицо было настолько близко, что Плетнёв даже растерялся. Их разделяло не более двадцати сантиметров.

– Привет, – сказал Бардуков одними губами, но ожидаемой улыбки так и не последовало.

– Привет, – хрипло и тихо ответил Кирилл, не в силах оторвать взгляд от завораживающих глаз, которые лениво его гипнотизировали.

Лёша смотрел не отрываясь и словно что-то искал в лице друга. Он не торопясь бродил взглядом по его лицу и изучающе всматривался в глаза.

Хотя что он мог рассмотреть в этой темноте?

Комната вокруг будто расплывалась и окончательно погружалась в темноту, оставляя только их двоих и ничего больше. Молчание было почти осязаемым, но не напряжённым, его совершенно не хотелось нарушать.

Плетнёв понимал, что всё это как-то странно, но отвернуться или заговорить, что бы прогнать наваждение – просто не мог. Сознание, всё ещё затуманенное алкоголем,отказывалось идентифицировать собственные ощущения от близости друга, но отдаляться не хотелось однозначно.

На удивление логично рассудив, что раз его так внимательно разглядывают, то он может ответить тем же, Кирилл не без усилия оторвался от сияющих в полутьме глаз и скользнул взглядом чуть ниже. Словно заворожённый он проследил линию носа, скулы, губы… Он никогда так откровенно не рассматривал друга. Да, в последнее время он часто залипал на нём взглядом, но прямо так – открыто, беззастенчиво, лицом к лицу – такого он себе не позволял. Сейчас же это казалось абсолютно нормальным и легко допустимым, почти естественным, но до невозможности волнительным. Плетнёву словно разрешили нечто запретное и он без осторожности решил этим воспользоваться. Он чувствовал как учащается пульс и начинал понимать, что если сейчас же отсюда не уйдёт, то рискует выдать себя с потрохами, потому что опомниться самостоятельно он уже наверное не сможет.

Его словно притягивало ближе странной магией момента и в то же время приковывало к месту страхом спугнуть и разрушить нечто невидимое. Глаза Лёши продолжали смотреть в упор, от чего Кирилла бросало то в жар то в дрожь. Он с наслаждением замер взглядом на чуть приоткрытых губах и впервые осознанно почувствовал, что хочет их поцеловать. Вот прямо сейчас. Очень хочет.

Сердце уже заходилось в бешеном ритме и разгоняло горячую кровь всё быстрее. Анализировать свои чувства в данный момент не оставалось сил – просто хотелось. Желание прикоснуться, почувствовать тепло и мягкость, попробовать на вкус, ощутить отзывчивость и ответное желание – стало просто непреодолимым.

А что? В этом же нет ничего ужасного – просто коснуться желанных губ своими… Вокруг только расплывающаяся темнота и всё как-то не по-настоящему... Возможно это вообще сон! Может быть ничего страшного не случиться если он... прямо сейчас...

– Вы ещё здесь? – хрипло раздалось сзади.

Плетнёва словно окатило ведром холодной воды, заставляя опомниться. Он резко обернулся и увидел неуклюже поднимающегося с пола Галкина.

– Уже уходим, – невозмутимо ответил Бардуков, – тебе помочь?

– Да валите вы уже, – сонным голосом ответил Влад и побрёл в сторону кровати.

Кирилл снова повернулся к Лёше и поймал на себе всё тот же задумчивый взгляд.

Вопреки собственным словам Бардуков продолжал лежать на диване и даже не пытался подняться. Хотя, может быть, он ждал, что первым поднимется Кирилл и освободит ему дорогу?

Плетнёв резко поднялся и чуть не упал. Его мотнуло в сторону и если бы Бардуков вовремя не схватил его за руку, то скорее всего дело закончилось бы разбитой головой.

В полном молчании Лёша приобнял его за плечи и подтолкнул к выходу. Кирилл не был настолько пьян, что бы не стоять на ногах, он вообще был практически трезвым – просто не стояло вставать так резко. Но не отталкивать же теперь сильную тёплую руку, которой Лёша крепко прижимает его к себе?

– Дальше справишься? – шепнул Бардуков в ухо Кириллу, когда они подошли к его номеру.

Отвечать не хотелось. Плетнёв, проигнорировав побежавшие по телу мурашки, молча достал ключи, открыл дверь и лениво ввалился в свой уютный номер.

Лёша вошёл за ним и включил свет. Он даже посчитал нужным помочь Кириллу устоять на ногах, придерживая его пока тот разувался.

"Сегодня прямо аттракцион невиданной щедрости на прикосновения" – усмехнулся про себя Плетнёв.

Интересно,такое поведение от чистого сердца или это очередное изощрённое издевательство? Или так было всегда? А может быть это месть за не сложившийся вечер с теми "перспективными" девицами? Или за то, что слишком расслабился и выдал себя?.. Бардуков может, Кирилл в нём не сомневался… Тогда почему бы ему не подыграть? Исключительно чтобы выяснить! Конечно, это будет уже совсем не по дружески, но о дружбе речь сейчас и не идёт. Тем более пьяному всё простительно.

Разувшись, Плетнёв неловко переступил с ноги на ногу и буквально навалился на Лёшу, ухватив за талию и тесно прижимая к себе. Тот замер и ощутимо напрягся. Это уже было на него не похоже. Уж сколько они друг друга тискали и каких только потасовок между ними не было – они всегда только смеялись и никогда это не вызывало напряга или хотя бы неловкости. Сейчас же напряжение между ними становилось всё ощутимее и это было ужасно неправильно. Когда Кирилл, немного ослабив хватку, выпрямился и заглянул другу в глаза, то увидел там именно то, чего боялся – смятение и сомнение, а в самой глубине может быть даже томительное ожидание, с примесью опасения и вызова.

Понятно,он догадался… Может быть ещё не до конца, но он на верном пути, а значит если немедленно ничего не предпринять, то он быстро поймёт что к чему!

И что тогда? Громкий скандал и выяснение отношений?.. Вряд ли. Скорее всего, он просто отдалится и они станут обычными коллегами по работе. Здравствуй – до свидания, текст сценария, неловкие взгляды и сплетни съёмочной группы о причине размолвки таких близких когда-то друзей, а в итоге – отчаяние и жгучее желание, что бы эта пытка наконец закончилась… Но всё это только до окончания съёмок, а затем начнётся совсем другая жизнь – без Лёши. Пустая.

Самое вероятное развитие событий пронеслось в воображении Кирилла за считанные секунды и он понял, что должен этого не допустить, хотя бы попытаться! Потому что быть рядом и не иметь возможности получить то что хочется, на его взгляд, всё же не так тяжело, как лишиться вообще всего – даже дружбы.

Плетнёв сделал глубокий вдох и собрал всё своё актёрское мастерство в кулак.

– Лёх, – в меру нетрезво и весело фыркнул он, уткнувшись Бардукову в грудь, – какого хрена мы пили у Галкиным водяру? Ты же обещал, что это больше не повториться!

– Я тебе ничего такого не обещал, – выдохнув, ответил Бардуков с неуверенной улыбкой в голосе.

Дышать в комнате сразу стало легче, уровень напряжения явно пошёл на убыль. Так, значит нужно придерживаться выбранной тактики и тогда всё можно будет списать на пьяные домыслы и водочный неадекват.

– Как это нет? – выразил недоумение Кирилл и легко оттолкнул от себя друга, упершись раскрытой ладонью ему в грудь. – Ты сказал, что ему врачи запретят!

– Ничего подобного, я только выразил на это надежду! – уже откровенно улыбаясь ответил Лёша.

Чёрт, как же приятно видеть его искреннюю улыбку. Лишиться этого добровольно было бы убийственной ошибкой.

– Ладно,сойдёмся на том, что Влад – коварный дьявол, а мы снова пострадали ни за что, – заключил Плетнёв, направляясь к постели и снимая с себя футболку. – Спасибо, кстати, что не дал мне расквасить себе нос, – поблагодарил он, расслабленно падая спиной на широкую постель.

– Не за что, – тихо ответил Бардуков и судя по звуку удаляющихся шагов, направился к двери, – спокойной ночи.

– Тебе тоже, – облегчённо выдохнул Кирилл – кажется, он справился. – И, Лёх, выключи свет.

В ответ донеслось что-то неразборчивое и неторопливые звуки шагов, но ни щелчка выключателя, ни звука захлопывающейся двери так и не последовало. Спустя ещё несколько секунд тишины в Плетнёве начало зарождаться непонятное беспокойство. Не выдержав, он приподнялся на локтях что бы посмотреть, что происходит, но ситуации это не прояснило.

Бардуков стоял возле двери, держал руку на выключателе и отсутствующим взглядом смотрел себе под ноги, словно судорожно что-то обдумывая.

– Лёх, – осторожно окликнул его Кирилл, не зная что ещё сказать. Он не понимал, что происходит, но необъяснимая тревога росла в нём с каждой секундой.

Его словно не услышали. Бардуков вдруг мотнул головой, будто отгоняя какие-то мысли и что-то пробормотал себе под нос. Плетнёв расслышал только что-то похожее на "сейчас" и "знать", уже начиная сомневаться – кто из них больше сегодня выпил.

Всё это происходило в какие-то секунды, но время словно издевалось, позволяя Кириллу окончательно впасть в панику.

Внезапно, оторвавшись от стены, Лёша не торопясь, но решительно направился в сторону лежащего на постели Кирилла. Тот даже не успел ничего сказать, как над ним уже нависли и требовательно заглянули в глаза.

– Лёх, в чём дело? – едва скрывая замешательство снова обратился он к другу, пытаясь привести его в чувства и в то же время подыскать в голове слова, которые помогут разрядить обстановку. Что бы увеличить дистанцию он снова лёг на спину,но это помогло не особо.

Лёша тяжело дышал и напряжённо пытался что-то разглядеть в лице растерянного Кирилла, который понял одно – кажется, сейчас его будут бить. Возможно, даже сильно, а может быть даже от души и по лицу…

Ладно, пусть так, но он же имеет право хотя бы узнать за что? То есть, вариант конечно есть, но лучше знать наверняка.

– Лёш, что?.. – отчаянно начал он, но договорить ему не позволили.

– Я просто… – перебил его Бардуков, но так и не сформулировал мысль до конца, словно запнувшись. Он будто не мог найти слов, что бы передать то, что крутилось у него в голове, но на лице отражалась такая противоречивая гамма эмоций от ярости до мольбы, что Плетнёву стало по-настоящему не по себе, потому что таким он друга не видел ещё никогда.

– Что? – снова подтолкнул Кирилл, рассудив, что чем сейчас меньше слов, тем лучше.

– Просто, мне нужно знать! – отрезал Лёша, скорее всего даже не расслышав вопроса, а отвечая самому себе, словно решаясь на что-то.

Кирилл уже хотел хорошенько встряхнуть друга, что бы тот, наконец, пришёл в себя и хотя бы начал понятнее изъясняться, но не успел. Бардуков резко склонился над ним ниже и судорожно заметался взглядом от глаз к губам. Выглядело это так, словно он не верит, что у Кирилла есть и то и другое. В любой другой момент Плетнёв бы обязательно пошутил на эту тему, но сейчас ему было совсем не до смеха – в его голове метались панические догадки о том, что последует дальше и драка уже была явно не самым вероятным сценарием. В любом случае, сказать Кирилл ничего не успел, потому что стоило ему только приоткрыть рот, Лёша решительно склонился ещё ниже и упрямо глядя на его губы, коснулся их своими.

Плетнёва будто замкнуло. В первую же секунду он дёрнулся от шока и осознания того, что происходит – его целует Лёша, сам! Это его горячие губы сейчас плотно прижимаются к его собственным! И как бы он это не представлял в своём воображении – в реальности это было шоком и ничем иным. Он просто был к этому не готов! В голове отчаянно метались мысли о нереальности происходящего, а тело, помимо воли, словно наливалось тяжестью и теплом.

Осознавая, что здравый смысл откажет ему с минуты на минуту, Кирилл сделал над собой нечеловеческое усилие и всё же попытался оттолкнуть Бардукова, упершись ладонью в его грудь. Он явственно ощутил дрожь, словно Лёша сам боится того, что делает и тогда его уверенность в том, что оттолкнуть будет правильно, только окрепла. Но то ли он не так уж сильно старался, то ли "противник" оказался в данный момент сильнее, только разорвать контакт не удалось, а рука словно прикипела к нависающему сверху горячему телу.

Кирилл лишь успел подумать, что сходит с ума, прежде чем Лёша на мгновение оторвался от него, но тут же приник снова. Простое касание теперь уже стало напоминать настоящий поцелуй. Его губы начали двигаться и настойчивое прикосновение сменилось неожиданно мягким и осторожным. От этого контраста Плетнёва словно прошило разрядом молнии и по телу мгновенно разлился чувственный жар. Закрыв глаза и затаив дыхание, он проклинал себя, но отчаянно наслаждался моментом, растворяясь в ощущениях. Желание ответить становилось невыносимым. Хотелось немедленно податься навстречу, не сдерживаясь прижать к себе, раскрыть эти губы языком и жадно впиться в них по настоящему, так как действительно хочется! Это сводило сума, но Кирилл понимал, что не имеет права так поступать. Всё это какая-то ошибка и если он поддастся, то уже не сможет остановиться. Скорее всего, Бардуков сейчас поймёт что делает - стремительно одумается и сам его оттолкнёт.

Только одумываться, кажется, никто не собирался.

Лёша продолжал провоцировать и побуждать к действиям. Он всё ещё был осторожен, но становился всё смелее и Кирилл сам не понял когда начал отвечать. Сначала неосознанно, просто подаваясь навстречу и раскрываясь, но скольжение губ становилось всё более настойчивым и требовательным.

Плетнёва уже будто лихорадило, он весь горел и сходил с ума от невероятности происходящего. В его затухающем сознании металась одна единственная мысль – он целует Бардукова и тот даже не сопротивляется, а совсем наоборот… Но потом его покинула и она, потому что Лёша неосторожно коснулся его губ своим языком и это стало последней каплей! Судорожно втянув воздух, Кирилл бережно обхватил руками лицо Лёши и жадно впился в его рот. Он стал изучать его собственным языком уже без всякого опасения и стеснения, для них здесь просто не осталось места. Его словно несло волной и остановиться казалось просто нереальным. Плетнёв даже не уловил момент, когда что-то изменилось - Лёша полностью расслабился, а он сам полностью перенял инициативу. Наслаждение застилало всё вокруг. Хотелось только никогда не останавливаться и продолжать ласкать податливый рот вечно, ловить тяжёлое дыхание и чувствовать ответную реакцию на каждое движение.

Окончательно потеряв над собой контроль и скользнув одной рукой Лёше за спину, другой он обхватил его за затылок и настойчиво притиснул к себе. В ответ на это Бардуков лишь издал сдавленный звук, но не отстранился, продолжая отвечать на жаркие поцелуи. Именно в этот момент его язык поймали горячие губы и стали жадно посасывать, что вырвало ещё один потрясающий стон.

Это было настоящее сумасшествие. Оба парня горели, как в лихорадке и от стука сердец закладывало уши, но Кирилл продолжал прижимать к своей обнажённой груди лучшего друга, изучая уже его спину под футболкой, и останавливаться явно не собирался. Руки в месте соприкосновения с кожей горели и посылали импульсы возбуждённого удовольствия по всему телу. Губы уже покалывало от требовательных поцелуев, а каждое прикосновение воспринималось всё острее и чувствительнее. Давление в паху стало непереносимым и требовало внимания, но сконцентрироваться сейчас на чём-то одном было невозможно - импульсы удовольствия разбегались по всему телу. Услышав, а точнее почувствовав очередной приглушённый поцелуями стон Лёши, Кирилл отчаянно простонал в ответ и резким манёвром перевернул их обоих, оказываясь сверху. Контакт губ при этом он не разорвал ни на секунду, словно это было выше его сил. Бардуков словно не заметил смены позиций и продолжал отвечать всё более пылко и жадно. Руки Кирилла теперь ласкали его скулы и постепенно спускались ниже – к шее и плечам. Плетнёв просто дурел от ощущения неожиданно нежной и бархатной кожи. Его сводила с ума отзывчивость и податливость сильного тела. С каждой минутой хотелось всё больше и больше. Хотелось всего! С огромным трудом оторвавшись от припухших, покрасневших и самых желанных губ, напоследок, не сдержавшись и приласкав их большим пальцем, Плетнёв спустился чувственными поцелуями чуть ниже и отчаянно впился в беззащитную шею. Ответный горловой стон прошил его разрядом электричества и заставил застонать прямо в горячую кожу. Возбуждение достигло высшей точки и самым естественным казалось притиснуться к вожделенному выгибающемуся телу, толкнувшись бёдрами ему навстречу. Но обрадоваться ответному возбуждению Кирилл не успел, потому что мгновенно почувствовал, как напряглось под ним ещё секунду назад такое отзывчивое тело.

Тяжело оторвавшись от своего увлекательного занятия, Плетнёв приподнялся на локтях и заглянул в раскрасневшееся лицо Лёши, который сейчас был потрясающе красив и до невозможности сексуален. Он судорожно глотал воздух припухшими от поцелуев губами и часто моргал, пытаясь сфокусировать взгляд.

От такого вида Кириллу нестерпимо захотелось немедленно его поцеловать, но стоило немного приблизиться, как его тут же резко остановили. Лёша решительно упёрся рукой другу в плечо и потрясённо заметался взглядом по его лицу, словно не понимая что происходит.

Теперь уже тревога начала зарождаться и в душе Кирилла. Он не знал что сказать и не знал что делать! Но… Бардуков сам… ведь он спровоцировал всё это, так почему теперь он смотрит на Плетнёва, как будто тот в чём-то виноват? Он переусердствовал?

Наверное, все эти вопросы живо отразились на его лице, потому что в следующую же секунду Лёша с силой оттолкнул его от себя и торопливо поднялся с кровати. Он начал торопливо и путано говорить что-то о странностях и доказательствах, словно не мог привести мысли в порядок.

Кириллу даже не хотелось вслушиваться, он и так уже всё понял. Сердце скрутило невыносимо болезненным спазмом и вся жестокость разочарования обрушилась на него разом. Но отпустило тут же - стало просто всё равно. Сделав глубокий вдох, он отвернулся и отчаянно уткнулся лицом в покрывало. Единственными его желаниями было, чтобы Бардуков сейчас ушёл, а у него самого получилось уснуть и никогда не просыпаться.

Лёша же, застыв возле кровати, продолжал что-то сбивчиво говорить и кажется даже рассчитывал на ответы.

– Я так и знал, я знал… Я же видел! Ты наверное думал я не замечу, но я же не слепой… Ты так странно вёл себя в последнее время и так смотрел… Ты же всё время смотрел… И я… Мне просто нужно было узнать… Ты хотел этого, но... Ты же никогда бы мне не сказал… А я… А мне… Мне хотелось выяснить…

– И как, выяснил? Опыт прошёл успешно? – совершенно спокойно спросил Кирилл, просто, чтобы остановить этот поток сознания. На него напала жуткая апатия вплоть до абсолютного равнодушия к происходящему, хуже ведь всё равно не будет, верно? А умереть от стыда и разочарования он сможет и позже.

Кажется, простой вопрос поставил Лёшу в тупик и заставил задуматься о том, что произошло,потому что он замолчал и какое-то время вообще не издавал ни звука, но потом всё же вымолвил короткое и сдавленное:

– Прости… – закрывая лицо руками и делая глубокий вдох. – Я не думал что всё будет так…

– Да, ты не думал, – перебил Кирилл тем же мёртвым голосом, вставая с постели и не торопясь направляясь в ванную. – Спокойной ночи и закрой за собой дверь. Надеюсь в этот раз у тебя хватит ума так и сделать.